"Только Венеция". Читают Дуня Смирнова и Рената Литвинова

Из книги А. Ипполитова "ТОЛЬКО ВЕНЕЦИЯ. Образы Италии XXI" 1. Я вышел на площадь, и, решив следовать естественной путанице улиц, идти никуда -- мне так хотелось. Небо было серым, начал накрапывать дождь. Венеция была прямо как в «Белых ночах» Висконти, и мне это очень нравилось. Раньше Венеция изматывала меня: холёная покинутость Сан Джоббе, безносый на таинственном Кампо деи Мори, серо-зеленый мраморный орнамент И Джезуити, хоры Сант'Альвизе, хранящие память о благочестии развратных старух, представление марионеток, разыгранное раскрашенными святыми нефа И Кармине -- красоты Венеции, открывавшиеся мне, воспринимались как озарение, не давая ни минуты покоя. Теперь же у меня выработался иммунитет, мысль о Венеции не вызывала приступа нервного возбуждения, -- так, только пройдя, страсть может обернуться счастьем. Счастье на меня и накатило. 2. «Коронация Поппеи» Монтеверди -- потрясающее действо о сексе, то есть о взаимоотношении полов, и все возможные вариации отношений полов («всех полов», хочется добавить), от невинности до расчетливой пресыщенности, в его опере и продемонстрированы. Норвежская постановка великолепнейшим образом оформила -- и сохранила -- ту связь сиюминутного и космического, что присутствует в «Коронации Поппеи» Монтеверди. Постоянно повторяемое слово sesso, «пол» по-итальянски, на слабость которого сетует Оттавия и силу которого воспевает Поппея, сливаясь с постоянными повторами имён: Poppea, Poppea... Nerone, Nerone... Ottavia, Ottavia... Otone, Otone... Drusilla, Drusilla... звучит как заклинание, ибо sesso, «пол», как первом веке нашей эры, так и в семнадцатом, и в двадцать первом, как был, так и остаётся колыбелью жизни, мягким ложем любви, но также и отвратительной дыбой природы.